| Даэ | Вторник, 07.05.2013, 16:22 | Сообщение # 2 |
Постов: 169
| Он обожает сумерки, этот парень, сидящий в темной комнате у открытого окна. Особенно весенние, свежие и душистые от вездесущей дворовой сирени. Прозрачный воздух цвета дымчатого хрусталя еще не заполонили назойливые насекомые — для них пока слишком холодно. А ему сквозняк нипочем — уютный свитер и джинсы позволят просидеть, почти не шевелясь, хоть до самого утра. Только руки сильно устают — профессиональный егерский бинокль достаточно тяжел, его полагается закреплять в засадах и на охотничьих вышках в особых сошках, но на них у парня денег уже не хватило. Но и так вполне можно выследить крупную дичь.
Соседний дом стоит точно напротив его собственного. И с квартирой повезло — средний подъезд, последний этаж. Его комната плавно переходит в застекленную лоджию, где притулился компьютерный стол, кресло и несколько шкафчиков. Широкий подоконник девственно чист: никаких горшков с цветами — они только помешают хозяину заниматься этим. Парень знает, как таких, как он, называют другие люди. Извращенец. Вуаерист. А он называет себя - Наблюдатель.
Вечерние окна рассылают призывный свет словно маяки. На многих — цветные шторы, превращающие простое стекло в сверкающие драгоценности. Люди, живущие на значительной высоте, так беспечны! Тонкий тюль, воздушная органза, а то и вообще вечно раздвинутые жалюзи, особенно на кухнях. Некоторые окна всегда мерцают — там на мягких диванах дремлют рабы телевизора, Наблюдателю они не интересны. Но есть и другие...
Во втором подъезде на седьмом этаже дома напротив живет спелая домохозяйка. День-деньской она бродит по дому в неглиже. То выбежит из ванны голышом помешать что-то на плите, то массирует кремом бюст перед зеркалом в спальне, то переодевается в полупрозрачный пеньюар для встречи мужа с работы. Смешная. А муж — старый козел с бородой, весь заросший седым волосом. Перед самым интересным всегда гасит свет. Жаль.
Ниже квартира молодой пары с младенцем. Измученная юная мать в замызганном халате и ее сожитель, приходящий с работы затемно. Ничего особенно интересного — забота о ребенке, еда, сон. Порою Наблюдатель замечает робкие заигрывания новоиспеченного отца с супружницей между борщом на ужин и сериалом на сон грядущий. Та раздраженно уворачивается, пребывая в вечном круговороте: кухня — ванная — колыбель.
В четвертом подъезде на пятом Наблюдатель отдыхает душой — там балкончик не застеклен, просто чугунная решетка по пояс, красивая, в завитках и виньетках, а за ней — круглый столик из полированных реек и такой же стул, словно в парижском кафе. Утром и вечером, на закате, там сидит девушка, пьет кофе, читает разные книжки, иногда что-то деловито выстукивает на ноуте. Она носит короткие юбки и забавные полосатые чулки. Некрасивая. Короткая стрижка, отсутствие косметики, десяток сережек в ухе. Но однажды вечером Наблюдатель видел, как она ласкала себя рукою, широко расставив ноги, оттягивая в сторону простые хлопковые трусики вишневого цвета и не отводя глаз от от монитора. Она, задыхаясь, говорила что-то в гарнитуру — о, Наблюдатель в тот момент душу бы продал за узконаправленный звукосниматель! Как же преобразилось ее простое лицо в трогательных веснушках... Огненная демоница! Искусительница! Он знает ее имя — Лариса, Лара. В тот раз Наблюдатель пообещал себе завести на лоджии пачку одноразовых платков, флакон стеклоочистителя и салфетку для полировки. Действительно, это было мудрое и дальновидное решение...
Жемчужиной коллекции являются окна восьмого этажа дома напротив, чуть ниже его собственных. Идеальное расположение с его точки зрения. Три окна принадлежат маленькой семье: отец, мать и, главное, взрослый сын — студент второго курса физтеха. Они с Наблюдателем уже много лет живут в одном дворе, но парень не общается с ним: несколько лет разницы, другая компания. Так вот, кухня видна как на ладони, а свою комнату Олег никогда не занавешивает. Тот еще кобель! Родичи у него явно из чокнутых дачников. Как земля оттает — все, с вечера пятницы до полночи воскресения — тю-тю, только их и видели. А когда Наблюдатель неделю валялся дома с гриппом, Олег, по крайней мере, дважды, средь бела дня развлекался с подружкой, пока наивные папочка с мамочкой думали, что сын грызет гранит науки в университете. И как развлекался, подлец! Их с парнем спальни одинаковой планировки, но вместо компьютера у Олега на застекленной лоджии стоит огромная кровать. Голая грудастая растрепа в коленно-локтевой, которую обрабатывает сзади здоровенный шатен, и все это в два часа дня, каково, а? Причем девушек тот меняет чаще, чем рубашки. Вот уж точно: «Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!» во всей красе.
Критик - не профессия, а образ жизни.
Эскапист - не диагноз, а призваниe.
|
| |
|
 | |  |
|
| Даэ | Вторник, 07.05.2013, 16:23 | Сообщение # 3 |
|
Постов: 169
| Уже совсем стемнело, а ничего интересного парень сегодня так не увидел. Домохозяйка промелькнула в спальне и исчезла в глубине коридора — небось, отмокает в ванне с глянцевым журналом и телефоном. Его мама тоже часто так делает. Это часа на два... Лара не пришла пить кофе на балкон: у Лары нынче собственная весна, она пьет шампанское и пьянеет от поцелуев где-то на набережной. А к Олегу накануне приехал в гости родственник, юноша чуть помладше самого Наблюдателя. И почему бы ему не отправиться с Олеговыми предками картошку на даче сажать? Ан нет! Отчалили без него. Печально... Остается, правда, некоторая надежда на групповую пьянку с отвязными девчонками, особенно если у кузенов сходный темперамент. Но пока никаких признаков подготовки к вечеринке. То один, то другой ныряют в холодильник, а потом, как намагниченные, возвращаются в комнату, то ли кино смотрят, то ли играют на пару — экран висит на кронштейне справа и слегка повернут вглубь, не заглянуть. Скучно...
О, они погасили верхний свет. Теперь из освещения остался только телевизор и маленький стенной плафон у изголовья. Олег часто читает перед сном и выключает его только когда ложится спать. Сейчас парень видит спину и широкие плечи — хозяин развалился на подушках и смотрит на экран с банкой пива в руке. Гость же сидит на полу, плечом привалившись к кровати, откинув русый кудрявый затылок прямо Олегу на бедро. Картина братского единения на миг пробуждает в Наблюдателе смутные сожаления о несбывшемся — он в семье единственный ребенок, будущая надежда и опора, а ныне — послушный сын и примерный ученик. Идеал, ну, за одним исключением, ясное дело.
Он никогда ни с кем не дурачился на пару, как те двое за янтарным стеклом: внезапно Олег вцепился родственнику в волосы и теперь они катаются по кровати, пытаясь повалить друг друга на ковер. Парень как будто слышит хохот и тяжелое дыхание через два стеклопакета и двести метров разделяющей их бездны. Драка препотешная — возня сеттера и сиамского котенка. И итог предсказуем: Олег, стоя на коленях, заламывает кузену руку за спину. Тот, уткнувшись лицом в покрывало, обреченно затихает — сдался, конечно. Так, а это еще что такое?
Изображение поплыло перед глазами - бинокль вздрогнул в руках Наблюдателя: Олег, скотина, дернув к себе двоюродного брата за все еще завернутую руку, прижался губами к его лицу. Он целует его! А тот пытается робко отстраниться, хотя наглые руки, ослабив захват, уже лезут под красную футболку... Сейчас, в беззвучии собственной комнаты, парень, холодея, начинает кое-что понимать. Происходящее больше не напоминает игру. Нет, это нечто совсем другое. Там, в тускло освещенной комнате на восьмом этаже, прямо перед окном разыгрывается сцена соблазнения. Он уже видел такое раньше, правда, с некоторыми отличиями. В этом фильме не будет бокалов с вином, томительного стриптиза и главной женской роли. Все проще и грубее. Откровеннее.
«Он больше не удерживает тебя. Что ты делаешь? Не позволяй ему! Просто переведи происходящее в шутку, вырвись, врежь по нахальной смазливой морде, наконец!» - парень сжимает бинокль до судорог в запястьях, до хруста суставов, до сломанных ногтей. «Ему же все равно, с кем. Не постель, а проходной двор. Зачесалось — повалил ближайшего - мальчишку, собственного родственника. А этот... Бляяя!
Юноша уже не сопротивляется, просто позволяет себя трогать, откинувшись на подушки. Похоже, он пьян. Олег склонился над ним, одной рукой задирая футболку до самой шеи, другой — расстегивая ремень на джинсах жертвы. Свои домашние шорты он уже приспустил, явив на обозрение налитые яйца и и член в полной боевой готовности. Теперь Наблюдателю абсолютно ясно, что эти двое смотрели на ночь глядя — порно, конечно!
Лицо кузена заливает краска, оттеняя русые брови и волосы. Потрясающая картина: беспомощный светлый принц и нависшее над ним сочащееся вожделением чудовище. Еще минуту назад парень готов был сорваться с места и помчаться через улицу колотить в чужую дверь, только чтобы прервать это... Это противоестественное надругательство... Но не сейчас, нет. Наблюдатель прижимает окуляры к лицу с такой силой, что завтра неизбежно появятся синяки, лишь бы не пропустить малейшие детали. Он понимает, что на время невольно затаил дыхание, только когда от нехватки кислорода перед глазами начинают кружиться черные мушки. Джинсы нестерпимо тесны, но опустить руку к застежке он не рискует — тогда бинокль точно не удержать.
Тем временем штаны юноши вместе с боксерами рывком стягиваются до коленей. Теперь ему не сбежать. Он полностью в руках своего соблазнителя — в самом буквальном смысле — крупная кисть с длинными пальцами уверенно обхватывает аккуратный розовый пенис, не оставшийся равнодушным к прелюдии, сколь коротка бы та не была. Левой рукой кузен все еще упирается в грудь Олегу, отталкивая его, но правая предательски тянется к паху. Напряженное дыхание и глаза с поволокой выдают нетерпеливое ожидание «братской помощи».
На лице Олега парень видит до боли знакомое выражение бесстрастной сосредоточенности, напоминающее о шахматисте, расставляющем «вилку», или композиторе, выбирающем единственно-верную ноту на черно-белых клавишах рояля. Так оценивал бы реакцию клиента секс-андроид из фантастического фильма. Наблюдателя всегда удивляло, почему многочисленные партнерши никогда этого не замечают. В глазах на секунду мелькает мрачное торжество, когда пальцы стискивают уже оба члена, трущиеся друг об друга. Подробности теперь скрыты телом цвета слоновой кости, опустившемся сверху, но характерные движения, руки, тянущиеся к соединению тел, бесстыдно окинутая назад русая голова — о, сомнений в происходящем нет. Они уже делали это раньше друг с другом...
Мокрые ягодицы и плечи содрогаются в последний раз, тот, что внизу, уже с минуту запалено хватает воздух спекшимися губами. Олег откатывается на край постели, беспечно закинув руку за голову и прикрыв глаза. Тела обоих сверкают слюдяными блестками — это бра подсвечивает сперму и пот. Мальчишка что-то говорит, повернувшись к Олегу (тот вяло кивает), стягивает болтающиеся тряпки и встает с кровати абсолютно обнаженным. Наблюдатель чувствует, что, если сейчас не опустит бинокль, у него взорвется мозг, вытекут глаза, лопнет мошонка и оторвется член, но уже просто не в силах остановиться. Впрочем, бледная фигурка исчезает за дверью. Проблеск в кухне подсказывает, что кузен отправился в ванную. Олег же приоткрыл окно и облокотился на подоконник, всматриваясь в ночь. Теперь он слегка улыбается, потягивая все то же неизбежное пиво. «Как странно глядеть в глаза человеку, который тебя не видит...» - думает Наблюдатель, - «Наверное, так себя чувствуют только Боги, шпионы и наемные убийцы...»
Он еще рассматривает темно-карие, почти черные, не глаза даже, а очи, опушенные совершенно неприличными для мужчины ресницами, когда Олег вдруг вскидывает голову, почти прижимая губы к стеклу, и выдыхает облачко тумана, а затем быстро чертит какие-то знаки на матовой поверхности. После чего похабно подмигивает прямо в объектив. И у парня на миг останавливается сердце. Потому, что он успевает в эти три секунды запомнить, перевернуть в мозгу и осмыслить шесть букв русского алфавита:
З А В Т Р А.
«Завтра» - пишет в темноту Олег, глумливо ухмыляясь. Пишет, зная, что кое-кто читает это слово, холодея от ужаса - обнаружен, раскрыт! Пишет, подразумевая: “The show must go on, to be continued, see you later alligator...”
Тебе, мой неведомый зритель, я сей посвящаю оргазм... Хотя почему же неведомый? Я давно в курсе, кто затаил дыхание напротив — своего клиента надо знать. Этот смешной старшеклассник думает, наверное, что его ежевечерних манипуляций с биноклем до сих пор никто не просек. Он даже отмазку для дворовой компании сочинить не поленился — мол, наблюдает за птицами для WWF, это в городе-то, юный орнитолог, бля! Знаем мы, какие птички в таком возрасте интересуют, и чем. «Он блондинок любил и брюнеток, а шатенок — он тоже... Любил.» Как тебе шоу, детка? Не заскучал? Сегодня особая программа, special for you. А завтра – завтра я еще что-нибудь придумаю. Ты не будешь разочарован, обещаю! Только гляди на меня, обжигай алчным взглядом, завидуй, восхищайся, вожделей! Я покажу тебе все. Смотри, но не трогай! Будь на расстоянии взгляда, но не пытайся приблизиться, иначе волшебство между нами исчезнет навсегда...
Наблюдатель сидит на полу, бессильно прислонившись к холодной стене лоджии. Ширинка расстегнута, в руке — салфетка. Бинокль (неслыханное дело) небрежно валяется рядом, позже оптику придется обдувать сжатым воздухом и протирать специальным средством. Но парню плевать. Он не уверен, что захочет взять в руки эту штуку еще раз. Визирная линия оказалась обоюдоострым лазером. Прав был Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна посмотрит на тебя.» Разве можно осмелиться — после такого? Из охотника — превратиться в дичь, из Наблюдателя — в подопытного, из Бога — в букашку...
А может нужно просто дождаться завтрашнего вечера. Выйти во двор, перейти улицу, подняться на лифте и нажать кнопку звонка. Арктический лед голоса. Кипящая смола взгляда. Ожог пощечины. Вкус железа во рту. Все, что угодно, только не очередные одинокие душистые весенние сумерки в темной комнате с биноклем, черт бы его побрал! «Завтра. Я подумаю об этом завтра...»
Надо выспаться как следует. Завтра выступление. Хочу показать кое-что новенькое благодарной аудитории, да и с партнером повезло, Славку легко уговорить на что угодно, трахается как дышит. Я всегда любил работать на публику, но только недавно понял, что нереально завожусь, когда на меня смотрят во время секса. А как этот шизик пялится, когда мы случайно сталкиваемся на улице! Почти кончаю от этого выражения благоговейного испуга! Слава периодически бухтит: “Ты, братец, полнейший извращенец, совсем берега потерял...» Ничего подобного. Я — Актер!
Критик - не профессия, а образ жизни.
Эскапист - не диагноз, а призваниe.
Отредактировано Даэ - Вторник, 14.05.2013, 12:35 |
| |
|
| | | |
|
| Даэ | Вторник, 23.07.2013, 12:17 | Сообщение # 9 |
|
Постов: 169
| Народ, спасибо за отзывы! Как хорошо, что вы есть, иначе пришлось бы писать "в стол". Сами понимаете, такими "шедеврами изящной словесности" маме с папой не похвастаешься...
Кстати, недавно мне подарили бинокль, не такой крутой как в рассказе, но около того.
Испытания прошли успешно, пусть мой нынешний дом и не так удобно расположен... Особенно я порезвилась на пляже 
Критик - не профессия, а образ жизни.
Эскапист - не диагноз, а призваниe.
|
| |
| |
. Спасибо за твой труд! 
Благодарствую! 
